Материалы

Журнальный столик. Январь 2018. GALA Биография

Подробности

Создано 31.01.2018 19:00

Просмотров: 3622

…Он лежит, привязанный к нартам. Обессиленные, голодные собаки та­щат эти нарты к Северному полюсу. Седов при смерти и уже догадывает­ся об этом, но отступать от намеченной цели не собирается. Сам он идти уже не может, поэтому нарты погоняют два его спутника, которые дав­но разуверились в благополучном исходе этой безумной экспедиции.

    До полюса еще несколь­ко месяцев пути по снежной пустыне, а топли­во и еда уже на исходе. Только сумасшедший в этих условиях продолжал бы путь вперед. Но все предложения повернуть назад жестко пресекаются капитаном. Его спутники начи­нают подозревать, что он сошел с ума. В одной руке он судорожно сжимает компас, стрелка которого указывает строго на север, а в дру­гой - револьвер, на случай, если матросы са­мовольно повернут к югу. Время от времени капитан теряет сознание, и тогда в головы его спутников закрадывается нехорошая мысль: тело капитана можно скормить собакам, а са­мим потом благополучно вернуться домой...

    Примерно так описывают финал экспеди­ции Георгия Седова к Северному полюсу биографы, склонные к развенчанию ми­фов советской эпохи. Но что же произо­шло в феврале 1914 года под восемьдесят вторым градусом северной широты на са­мом деле? И почему Седов, а не другие «два капитана» - Георгий Брусилов и Влади­мир Русанов, арктические экспедиции ко­торых стартовали одновременно с седовской, но имели еще более трагичные фина­лы, - остался в истории героем?

    Именем Георгия Седова названы корабли, учебные заведения, улицы наших городов и многие географические объекты. При этом капитан даже не дошел до той точки северной широты, от которой другие покорители Северного полюса лишь начинали свой путь. Он погиб, пройдя всего лишь двести километров по направлению к полюсу, который к тому же уже давно был открыт другими.

Дмитрий Ржанников «БЕЗУМСТВО ХРАБРОГО»

Ирина Слуцкая, семикратная чемпионка Европы и единственная российская фигуристка, ставшая обладательницей двух олимпийских медалей, при первой встрече не производит впечатления «железной леди». Видимо, потому что Ирина, как никто, умеет держать удар. Она не сломалась, когда у нее тяжело заболела мама, а затем у самой Ирины обнаружили серьезное заболевание сосудов. Тогда врачи объяснили ей, что о карьере в фигурном катании надо забыть. Но любые запреты – не для Слуцкой.

            - Сцена манит меня. Я поняла, что если бы я все-таки стала актрисой, то именно теат­ральной. Театральная сцена в чем-то схожа с ледо­вой ареной - у тебя нет права на ошиб­ку. В театре ты все делаешь здесь и сейчас, как в спорте, с первой попытки. Да, на льду идет диалог со зрителем без слов, а на сцене ты говоришь, но суть одна. Я недоучилась в театральном всего один год. Наверное, если бы меня сейчас пригласили играть в театр, я бы с удоволь­ствием пошла. Но тогда я очень много ез­дила в турне. Так учиться в театральном институте нельзя. Ему надо посвящать се­бя целиком, тратить на него все свои силы и время. И я ушла.

Телевидение я очень люблю. Мне там ком­фортно и уютно. Я пять лет отработала в прямом эфире - это колоссальнейший опыт. Прямой эфир несравним ни с чем. Это такая школа! Когда в прайм-тайм ты в кадре и вдруг понимаешь, что суф­лер встал, а картинка идет, и ты молчать не можешь. Нужно моментально сори­ентироваться. Это такой адреналин. Мне повезло - в моей жизни были и ток-шоу, и развлекательные шоу. Я даже умудри­лась поработать интервьюером в детской программе. Теперь мне ничего не страшно. Могу работать в любом жанре.

-   Теперь вы открыли еще одну новую дверь - стали депутатом Московской об­ластной Думы.

-   Да. Я являюсь заместителем председате­ля Комитета по вопросам охраны здоровья, труда и социальной политики. Я пришла в политику потому, что хочу помогать лю­дям. Решение было осознанным.

Для этой работы нужно было со­зреть. Я созрела. Окончила Рос­сийский государственный соци­альный университет. В феврале защитила магистерскую дис­сертацию, затем поступила в ас­пирантуру. Возглавила Добро­вольный физкультурный союз. Помогаю людям с различными заболеваниями преодолевать себя и стараться улучшать качес­тво своей жизни. Много езжу по Московс­кой области и по регионам России с проек­том «Жить, побеждая диабет», открываю школы скандинавской ходьбы для людей с этим диагнозом. Хочу идти дальше. Люблю учиться, писать, думать. Жизнь забра­сывает меня в разные направления, чему я очень рада. Любой опыт уникален. Мне все время хочется идти вперед, развивать­ся. Не хочу останавливаться.

Беседовала Елена Владимирова

«ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО»

«Несчастья будут преследовать тебя до тех пор, пока ты будешь считать их таковыми».

Актер Майкл Джей Фокс считает себя счастливчиком, несмотря на болезнь Паркинсона, с которой сражается уже третий десяток лет. Даже свою автобиографию так и назвал - «Счастливчик». Название другой его автобиографической книги столь же красноречиво - «Всегда с поднятой головой: приключения неизлечимого оптимиста».

Маломерок, он с детства привык справляться с несправедли­востью судьбы, противопос­тавляя ей полную раскован­ность, бездну обаяния, неуемное чувство юмора и бесшабашную отвагу. И преуспел настолько, что ни у кого из сверстников не возникало желания смотреть на него свысока. А уж когда учитель его школь­ного драмкружка сказал, что детская внеш­ность принесет ему славу в кино, он пове­рил безоговорочно. Так и получилось. Чуть ли не до тридцати лет играя подростков, он стал мегазвездой Голливуда.

Владимир Симонов «СЧАСТЛИВЧИК»

Две величайшие ев­ропейские державы той эпохи, воевали на протяжении многих десятилетий. А по­том решили помириться, поженив млад­ших отпрысков династий Бурбонов и Габс­бургов: дофина Людовика и принцессу Марию-Антуанетту.

    Ей было всего четыр­надцать, она была обворожительна и гра­циозна, прекрасно танцевала и ненавидела учиться, совсем не читала книг и обожала игру в мяч. И вот этой девочке сшили роскош­ный свадебный гардероб, а мать-императрица Мария-Терезия написала подробный спи­сок советов и указаний на все случаи жиз­ни.

7 мая 1770 года состоялся тор­жественный обряд «передачи» австрийской принцессы в ее но­вую французскую семью. Со­гласно тщательно продуманно­му обряду Мария-Антуанетта должна была оставить позади все свое прошлое. Не только воспоминания о веселье и играх с братьями и сестрами в коридо­рах замка Шенбрунн, но и всех австрийс­ких фрейлин и горничных, любимого моп­са и даже наряды. На глазах у представи­телей двух дворов девочку раздели догола. И переодели во все французское, начиная с чулок и нижней рубашки. Тогда ли Ма­рия-Антуанетта возненавидела свою участь и свою новую страну? Или во время брако­сочетания в Версале, когда она увидела же­ниха, вялого и застенчивого, и поняла, что он никогда не сможет стать для нее защит­ником и опорой? Или когда ей пришлось жить под надзором строгой мадам де Ну-аль, которую прозвали Мадам Этикет? Одиночество в чужой стране. Одиночест­во в помпезном Версале. Ни единого друга…

    История этой любви – пожалуй, последний «рыцарский роман», случившийся хотя и в не подходящем для рыцарства XVIII веке, но по всем канонам. Рыцарь преданно любил свою королеву, даже не надеясь на ее благосклонность, а королева ради рыцаря готова была поступиться долгом и честью…

Елена Прокофьева «ПРОЩАЙ, САМЫЙ ЛЮБЯЩИЙ И САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ…»

 

По мнению ученых, первые шу­бы появились в далекую эпоху палеолита, когда люди нача­ли осваивать освобожденные от ледников северные области. Климат там сильно отличался от привычного древним людям субтропического - пришлось сроч­но облачаться в шкуры убитых животных.

    Если на севере меховая одежда была бук­вально вопросом жизни и смерти, то на теп­лом юге - символом силы и власти. Афри­канские вожди носили накидку из шкуры леопарда, а правители майя - мех ягуара. В племенах, считавших себя потомками ка­кого-нибудь зверя, шаманы и вожди носили не толь­ко его шкуру, но еще мас­ку, сделанную из его голо­вы, - это должно было на­делить их и все племя силой прародителя.

    Непобедимые римские легионеры в стра­хе отступали, столкнувшись с варварами, наряженны­ми в зверей. Это порожда­ло легенды об оборотнях, одну из которых переска­зал Геродот: «Каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Невры жили на землях Древней Руси, в бескрайних лесах которой с древних времен добывались меха для всей Европы. Именно здесь водился драгоценный соболь, шкурки которого обменивались на золото по весу, - его русское название уже в X веке знали в далекой Англии. Из Руси везли и невиданных на Западе черных лис, и голубого песца, мех горностая, куницу, белку, зайца, рысь. В России с ее холодной зимой все эти животные отращивали ку­да более теплый и красивый зимний мех, чем в других странах.

В IX веке по торговому пути «из варяг в гре­ки» русская пушнина устремилась на юг, где арабские богачи начали для красоты обшивать дорогим мехом борта верхней одежды. Один из видов ее, халат с длинны­ми рукавами, назывался «джубба» - имен­но это слово превратилось в русскую «шу­бу». В других языках это слово не утверди­лось; например, в английском шубу до сих пор называют fur coat, «меховое пальто».

    Впрочем, по мнению историков, на Руси шубы тоже появились только после на­шествия монголов. Эти восточные кочев­ники заимствовали у своих соседей-китай­цев зимние халаты, подбитые ватой и об­шитые для тепла мехом. На севере Китая, где зима довольно сурова, еще в первом тысячелетии до нашей эры носили шубы из меха коз, собак, обезьян, даже кротов и мышей - лишь бы как-то согреться. Бо­гачи и сам император носили привезенные из Средней Азии шубы из каракуля - шку­рок новорожденных ягнят. Такие шубы были теплыми, очень красивыми и к тому же почти невесомыми. Интересно, что у китайцев шубы были нижней одеждой - поверх надевали расшитый шелковый ха­лат, который к тому же предохранял доро­гой мех от изнашивания.

    На Руси овчины носили все крестьяне и городс­кая беднота; те, кто побогаче и помоднее, дополняли их воротником из меха зайца, волка, куницы «в тон» к такой же шапке. У бояр и князей была другая мода: шубы из соболей и куницы, обшитые дорогой тканью - парчой, бархатом, атласом. Бы­ли и «составные» наряды, в которых сама шуба делалась из одного меха, а воротник и отвороты - из другого, более дорогого. Шубы были длинными, до пола, расши­тыми жемчугом и золотой нитью, с пуго­вицами из золота и самоцветов - вес та­кого одеяния доходил до 20 кг.

Чтобы подчеркнуть свое богатство, бояре наде­вали по три-четыре шубы одна на другую и с трудом могли двинуться с места. До появления орденов шуба «с царско­го плеча» считалась на Руси высшей госу­дарственной наградой. Власть была глав­ной собственницей мехов - еще во времена варягов дань с покоренных племен соби­рали звериными шкурами. Первые русские деньги носили название «куна» (куница) и «векша» (белка). Позже громадные пуш­ные богатства Сибири стали стимулом для освоения русскими этой территории. Под­чиняя местные народы, казаки Ермака требовали от них «мягкую рухлядь».

    И только в 19 веке русская меховая монополия ушла в прошлое. По какой причине это произошло – читайте в статье

Вадим Эрлихман «ХОЛОД ПРОТИВ СТЫДА»

http://jurnali-online.ru/znamenitosti/gala-biografiya-1-yanvar-2018.html